Старцев вздохнул.

– Кидай в левую стопку. Дальше.

– Волынец Василь Богданович, – украдкой зевнув, зачитал Егоров.

Ото всех столов послышался шорох – офицеры искали личное дело названного «товарища».

Бойко поднял руку.

– Здесь Волынец.

– Слушаем.

– Василь Богданович Волынец. Рожден в 1890 году в селе Сорочинцы, Сорочинской волости, Миргородского уезда, Полтавской губернии. Украинец. Из зажиточных крестьян. После окончания мужской гимназии в Миргороде перебрался в Полтаву, где работал в печатном цеху газеты «Полтавский голос». В 1912 году переехал в Киев и устроился наборщиком в редакцию газеты «Спутник чиновника». Впервые задержан полицией после проведения следствия, связанного с распространением поддельных справок и удостоверений в июне 1914 года. Серийной подделкой казначейских билетов не занимался. Основная специализация: фабрикация документов различной степени сложности. Подделки в исполнении Волынца В.Б. отличаются качеством и большой схожестью с оригиналом. В последний раз отбывал наказание в Волго-Балтийском ИТЛ (Вологодская область) с 1935 по 1940 год. После освобождения встал на учет в городе Волоколамске Московской области. Во время многократных проверок участковыми сотрудниками милиции на месте не оказывался; реакции на повестки из военкомата в военное время не последовало. В январе 1943 года Волынец В. Б. объявлен во всесоюзный розыск.

– А вот этого супчика клади в правую стопку, – уверенно распорядился Старцев. – Давай дальше, Вася…

* * *

До обеда оперативно-следственной группой был проведен огромный объем работы: перелопатили и рассортировали сотни архивных дел, по отобранным кандидатурам составили и отправили запросы в Главное архивное управление НКВД. На весь период оперативно-следственных мероприятий по делу вооруженного грабежа трофейного поезда майора Старцева наделили огромными полномочиями. Посему запросы с пометками «срочно» вернулись на Петровку невероятно быстро с тем же курьером.

К сожалению, данные из ГАУ НКВД не помогли. Иван надеялся внести ясность относительно мест нахождения некоторых мастеров подделки, чьи личные дела покоились в правой стопке. А вышло наоборот: в Центральном архиве ничего интересного по этим типам не нашлось. Зато архивариус расщедрился и подкинул еще десяток кандидатов, с которыми пришлось провозиться несколько часов.

– Товарищи, у кого есть идеи? – с безнадегой в голосе спросил Старцев.

Народ безмолвствовал. Более того, к трем часам дня многие начали клевать носами. Сказывалась усталость, сытный обед, нервное перенапряжение прошедших суток.

Оценив ситуацию, Иван поморщился. И вдруг громко сказал:

– Нужно развеяться.

– Как, Иван Харитонович? – простонал из дальнего угла кабинета Баранец. – В лапту, что ли, поиграть?

– Нет, не в лапту. Кто хочет поупражняться в тире?

– Я лучше бы воздухом подышал, – ответил Егоров, с отвращением затушив папиросу. – Башка уже трещит от табачного дыма.

– А я на прошлой неделе стрелял, – признался Бойко.

Баранец, Горшеня и Ким тоже не выразили желания составить компанию начальству. Зато встрепенулся Васильков.

– А я не отказался бы, – поднялся он из-за рабочего стола. – В мае последний раз держал в руках оружие.

Старцев подошел к «столовой». Взяв пустую консервную банку, подмигнул Василькову:

– Прихватим?

Улыбнувшись, тот кивнул.

– Так, граждане. Не расслабляться! Думать, анализировать и выстраивать версии. Ясно? – начальственным голосом распорядился Старцев, покидая кабинет.

* * *

Они прошли длинным коридором, затем спустились по чугунной лестнице в подвал. Петляя бесконечными полутемными лабиринтами, Александр спросил:

– Как сам думаешь: найдем этих иродов?

– Надежда еще имеется, – вздохнул Иван и, не желая развивать тему, умолк.

Тир находился в подвальном помещении большого двухэтажного здания бывших Петровских казарм с пристроенными по бокам флигелями. Стрелковым хозяйством долгое время заведовал ветеран НКВД – Петр Степанович Архаров.

Постучав в дверь, Старцев вошел в «предбанник». Сидевший за столом пожилой мужчина отложил газету, снял очки.

– А, Ваня! – узнал он гостя. – Молодец, что зашел! Давненько тебя не видно.

– Да дел привалило, – пожал тот натруженную ладонь ветерана. И представил: – Познакомьтесь, Петр Степанович: наш новый сотрудник – Александр Иванович Васильков. Мой фронтовой товарищ. Майор. Бывший командир разведывательной роты.

– Уважаю разведку, – поднялся со стула Архаров. – Добро пожаловать в наш коллектив.

– Очень приятно.

– Ну и ко мне не забывайте заходить, чтоб, как говорится, форму не терять.

– Вот за этим и пришли.

– Пострелять надумали?

– Так точно.

– От молодцы! Проходите! Сейчас устроим…

* * *

Тир представлял собой длинную прямую «кишку» шириной четыре и длиной семьдесят пять метров. Освещение было довольно скудным: пара лампочек в районе огневого рубежа – над столом, куда стрелок клал оружие и производил его подготовку к стрельбе. Вторая пара ламп, размещенных в боковых нишах, находилась в двадцати пяти метрах от огневого рубежа. Третья – в пятидесяти и последняя – в самом конце «кишки». Друзья намеревались поупражняться в стрельбе на полсотни метров.

– Из чего желаете пострелять? – дежурно поинтересовался Архаров. И заученно перечислил хранящиеся в подвальных сейфах типы оружия: – Трехлинейная винтовка Мосина, немецкий карабин Маузера, револьверы системы «Наган», ТТ, «Тульский-Коровин», «вальтер» ПП, «вальтер» П38, «парабеллум»…

– Не, Петр Степанович, – остановил его Старцев, – мы из табельного.

– От это, пожалуйста! Это даже лучше – чтоб руку, так сказать, набить, – приговаривал тот, доставая из сейфа картонные коробки с патронами. – От молодцы! Ладно, погодите пару минут – повешу на щиты свежие мишени…

Фронтовые друзья достали свои ТТ, и пока старик ковылял в другой конец тира, приготовили их к стрельбе.

* * *

Отстреляли по два магазина, после отправились поглядеть результаты.

– Ого! – одобрительно хлопнул Иван по плечу товарища. – Сразу видно, что на фронте не в штабах отсиживался!

– Какие к черту штабы, – усмехнулся в ответ Александр. – Из последнего рейда вернулись аккурат за три дня до победы…

Ростовые мишени были прикреплены к щитам, сбитым из толстых сосновых досок. Мишень Василькова приняла в себя все шестнадцать пуль, причем большинство пробоин зияли в голове и в груди фигуры. Результат Старцева оказался поскромнее: двенадцать попаданий из шестнадцати.